А своими силами разлом чёрта с два получится схлопнуть даже у всего их отряда.

— Тогда мы должны остановиться, кэп. Уйдём под землю. Попадём в Китай. Долго, но я знаю координаты одной из резервных баз. — Не удивился сейчас только ленивый, так как обычно Конг не блистал не то, что такими предложениями, но и просто длинными осмысленными фразами. Не от глупости, конечно, а в силу незнания языка, которое сейчас куда-то пропало. — Этот материал может всех спасти. Я знаю, о чём говорю. Мой брат занимался этим вопросом, прежде чем его убил Лжебог…

— И ты не хочешь отомстить, Конг? — Командир чуть наклонил голову, но реальность вокруг него стала куда менее хаотичной.

— Лишить чудовище чего-то важного для него я хочу всем сердцем. Но обречь этим на смерть миллиарды?..

Полыхающим росчерком Командир сблизился с Конгом, который, стоит отдать ему должное, успел отреагировать. Электрический разряд заставил пирокинета отвернуть в сторону, а начавшие мешать ему же элементы костюма, фактически, зафиксировали командира на месте.

Но эта стычка лишь послужила спусковым крючком для тут же начавшейся резни.

Нестройный поток плазмы заставил Конга оставить контроль и отступить, отпустив командира, а последующие за жаром телекинетические жгуты — начать маневрировать, скрываясь за щитами союзников и получая отдельные разряды электричества куда-то в сторону, теперь уже, противников.

Но Конг всё ещё не хотел никого убивать, стараясь ограничить себя мощью, достаточной, чтобы вырубить человека в броне и не лишить его при этом жизни.

Командир же, едва он очухался, такими колебаниями утруждаться не стал.

Мощнейший поток плазмы заполонил весь тоннель, ринувшись в сторону его бывших подчинённых, предавших саму идею мести Лжебогу. Седому, оказавшемуся по другую сторону, пришлось поднапрячься, чтобы просто остановить этот удар.

А уж когда из-за многочисленных потрясений начали обваливаться потолки…

Не бой, но хаотичная свалка в считанные секунды отняла жизни пяти человек. Погиб один геокинет, так что бремя удержания целостности тоннеля теперь лежало всецело на оставшейся двойке. Командир и не думал сдерживаться, переживая лишь за тех, кто остался на его стороне. Силу он не экономил, так что совсем скоро все костюмы вынужденно переключились на внутренние запасы кислорода: в тоннеле всё выгорело напрочь.

Конг…

Командиру нравился этот здоровяк. Исполнительный, инициативный и умелый, этот выходец из Африки был действительно ценным бойцом. Источник его мотивации тоже не оставлял поводов для беспокойства: погибший страшной смертью старший брат, занимавшийся научными исследованиями в НИИ, которому не повезло попасться под руку Лжебога три года назад.

Когда Конга определили в «Альфу», Командир искренне этому обрадовался. И сейчас корил себя за это, ведь именно Конг пересёк черту, начав конфликт, который ещё можно было погасить. Слишком своевольный. Слишком умный…

Теперь же ублюдок сдерживался, стараясь не убивать. Сдерживался, не показывая и половины своей мощи. Одного его, Командира, бойца, он даже вырубил: тот теперь лежал у стеночки тоннеля, куда кто-то его оттащил телекинезом.

И время утекало сквозь пальцы, и снаружи уже наверняка сновали силы ОМП, на потеху которым «Альфа» передралась друг с другом. И из-за чего? Из-за камней, которые могли спасти прогнивший, недостойный существования мир!..

Процессы образования плазмы, вызванные Командиром, в один момент прекратились, и он с какой-то детской обидой ощутил жар, начавший жадно пожирать его же тело. Броня продержалась недолго, вспышка боли ударила по нервной системе…

Больше Командир ничего не почувствовал, да и не мог ощутить, ведь через его сердце в один миг прошёл разряд, которого хватило бы для убийства кита. Конг, опустив мелко подрагивающую правую руку, — дорогого ему стоило пробиться через защиту лидера, — отступил за спины товарищей, принявшись готовить следующий удар. На этот раз несмертельный.

Командир стал исключением в тот момент, когда решил просто спалить здесь всё дотла.

— Конг, со спины поджимают ОМП! Целая прорва! — Донёсся крик Седого, плазма которого теперь летела не в заплутавших товарищей, а куда-то назад. — Что делаем⁈

— «Альфа», уходим под землю! Успокойтесь, чёрт вас дери! Командир мёртв, мы не должны дальше сражаться друг с другом!.. — В отчаянной попытке всё остановить прокричал мужчина в тот краткий миг, когда его могли услышать.

Но ответом стал новый виток псионического противостояния, которому предшествовал совсем другой, резко оборвавшийся крик:

— Предатель! Ты не…

Оборвался он не из-за того, что кричавший погиб или потерял сознание, нет. Просто все псионы «Альфы» в один миг ощутили невероятную слабость, и теперь все их силы уходили только на то, чтобы бороться с желанием закрыть глаза и упасть на кажущийся таким удобным пол.

Конг и Седой были теми, на кого это наваждение повлияло меньше всего, и потому они успели заметить не Лжебога, но того, кто как будто бы лишь немного уступал кошмару человечества. Сверхчеловек, сиятельный и недосягаемый, шёл по тоннелю в окружении своих стражей, скользя по выжившим смотрящим в самую душу взглядом.

В один миг он наткнулся на Конга, и бровь его дёрнулась вверх:

— Надо же… Никого не убивать, всех обезвредить и приготовить к транспортировке и допросу. На спинах — бомбы, приготовьте всё для…

Дальнейших слов Конг не слышал. Сила воли его прогнулась перед чужим могуществом, и человек, предотвративший страшное, кулем осел на землю и уснул беспробудным сном.

Глава 16

Снова дома

За интересным делом время текло незаметно, но я всё равно смог отвлечься в тот самый момент, когда приблизился крайний срок. Уже через несколько часов я должен объявиться на Земле, так что все работы на Земле-2, — временное обозначение этого живого мира, — требовалось свернуть.

Тем не менее, я разумно полагал, что уже сделал достаточно для того, чтобы счесть эту вылазку успешной.

Правда, результаты оказались… двоякими, прямо скажем.

Во-первых, с моей точки зрения никакого контакта между людьми и паразитами быть просто не могло. Два кардинально отличающихся вида, природа которых не позволит им ужиться вместе. Паразиты рассматривали всё живое в качестве своих носителей, порабощая их и используя, точно одежду.

И строение их разума и психики не предполагали иного, ведь именно эта черта, это стремление подчинять, привело их на вершину пищевой цепи Земли-2.

Во-вторых, иная система ценностей. Несмотря на некоторые внешние сходства, — в плане структуры общества, конечно же, — между человеком и паразитом не было ничего общего.

Они мыслили не так, как мы. Не так как люди, и даже не так как я. Их невозможно было понять, ведь в этом вопросе сплоховал даже я, со всеми своими возможностями и, всё же, захваченной и препарированной парочкой застанных врасплох аборигенов.

Так чего говорить о людях, которые сами по себе друг с другом договориться не в силах?

В вопросе мирного сосуществования двух столь отличающихся друг от друга видов я придерживался вполне конкретной точки зрения: это невозможно. Даже если поделить планету на части, даже если запереть аборигенов в резервациях, даже если взяться за их истребление — конфликты и проблемы непременно будут. Хотя бы потому, что зрелый паразит способен быстро приспособиться к любому телу, перенять содержимое его мозга, — с человеческим, правда, могут быть проблемы, так как там совсем иные объёмы, — и достоверно мимикрировать под жертву. При этом паразит без носителя мог впадать в спячку и существовать на старых запасах годами, не проявляя никаких признаков активности.

Ну, валяются в лесу нитки — со временем их занесёт всяким сором и почвой так, что не найдёшь. Пройдёт год, пять, десять лет, и абориген проснётся. Выйдет на охоту, подчинит себе какого-нибудь мелкого зверька, отъестся, выработает достаточно токсина и, однажды, подкараулит неосторожного человека. Уж не знаю, как быстро паразит обработает содержимое мозга своего нового тела, но в перспективе это может принести бесконечно много проблем.